В Петербурге любят этот роман Толстого, во всяком постоянно рефлексируют по его поводу. В Балтийском Доме идет версия Александра Галибина, в «Русской антрепризе» им. А.Миронова – постановка пьесы Василия Сигарева о муках обманутого мужа, сановного Алексея Каренина. Психологический балет «Анна Каренина» признан одной из лучших работ Бориса Эйфмана. На этот раз за историю женщины, обезумевшей от любви, взялся Алексей Янковский. Впрочем, не столько за роман Толстого, сколько за пьесу Клима, которая в свою очередь – не инсценировка, а сценическое размышление людей XXI века на тему романа.
Клим + Алексей Янковский — этот авангардный тандем, сложившийся в начале 2000-х, не в первый раз, обнуляют классику. Шекспир, Достоевский, Кокто, да и Толстой был, все с той же «Анной Карениной». В «Мастерской» спектакль выращивали год, если не дольше. Первые полгода Янковский приходил, включал музыку и вслушивался, как артисты читают-перечитывают текст Клима. «Мы не придумываем спектакль. Мы берем это зерно, которое называется “Анна Каренина”, выращиваем его и смотрим, что получилось. Я занимаюсь только театром, а сюжетом занимается зритель».
Янковский – из тех, кто убежден: театр – своего рода медитация, выход из повседневной жизни. Главное для него не слово, и уж тем более предложение, как грамматическая конструкция, а поток скрытых в этой конструкции ассоциаций. Вскрывают эти ассоциации правильные действия артистов на сцене. Так возникает атмосфера, а «атмосфера — одно из названий бога в древнеиндийском языке», – не устает напоминать Янковский. «Из текста Толстого следует, что это почти монолог. Или все наоборот. Она молчалива. Говорит он. Но театр это и монолог. Ибо драма – это когда один не слышит другого, даже если и говорит с ним, логически правильно отвечая на вопросы. Это только попытка создать пространство молитвы-мольбы, ибо таковы законы искусства театра». Это пространство «молитвы – мольбы» создано на Малой сцене «Мастерской», по идее авторов спектакля, зрителя должно затягивать в эту воронку отношений.
Тексты Толстого и Клима – это повод поговорить о любви. О том, что это и дар, и наказание. «Мы говорим о разном представлении у людей, что такое «любовь», – говорит Кристина Бойцова, в которой Янковский увидел Анну Каренину, – О том, что наше личное представление о «любви» может не совпадать с представлением другого человека, и тогда мы наступаем на какие-то болевые точки. Из этой любви можно выйти либо бессмертным, либо мертвым». Анна Каренина – Алексей Каренин – Алексей Вронский, Левин – Кити. Климу мало этих любовных линий, он сочиняет баронессу Шикльтон, которая беззаветно любит Вронского. Клим не верит в любовь инфантильной Анны, настоящее чувство он доверяет придуманной Шикльтон. Это она та женщина, которая умеет любить, ждать, верить. И прощать. Как заметил Облонский, хоть и пошло, но правдиво: «…женщины – это винт, на котором все вертится».
Ольга Машкова