17 июня 1969 года.
Премьера мюзикла «О! Калькутта!». Первое появление полностью обнаженных актеров на большой сцене
Сегодня обнаженка на сцене дело обыденное. А начало этому положил скандальный бродвейский мюзикл Кеннета Тайнэна «О! Калькутта!», возникший как отражение сейсмических социальных и гендерных потрясений, которые переживал тогда западный мир. Авторов скандальной постановки (а между прочим, в их числе экс-битл Джон Леннон и знаменитые драматурги Сэм Шеппард и Сэмюэль Беккетт) интересовали вовсе не обитатели индийского города Калькутта, а секс. И название мюзикла позаимствовано у французского художника (а вообще-то реставратора и декоратора манекенов в парижском универмаге, который рисовал в свободное время) Кловиса Труйля, который французским каламбуром «oh quel cul t’as» («какая у тебя прекрасная задница!») обозначил то, что изобразил на одной из своих картин – обнаженную фигуру со спины. У зрителей шоу было предостаточно возможностей проверить это утверждение Труйля, разглядывая анатомические особенности исполнителей мюзикла.
Критика весьма скептически отнеслась к экстравагантному опыту Тайнэна: «Все это больше походило на грязную школьную шутку, чем на элегантную эротику». Зато публика была в восторге, и мюзикл из небольшого нью-йоркского театра «Эдем» переехал в театр Беласко в центре Бродвея. Забавно: голые люди танцевали на сцене театра, построенного в начале ХХ века актером, драматургом, режиссером и, наконец, менеджером Дэвидом Беласко, который повсюду ходил в монашеской рясе, за что и заслужил прозвище «епископ Бродвея». Этим экстравагантность Дэвида не ограничивалась, говорят, что после смерти он, уже будучи призраком, продолжает посещать спектакли своего театра. И не один. Считается, что в театре обитает и второй призрак, «синяя леди». Многие утверждают, что она была спутницей Беласко при жизни и не рассталась с ним и после ее. В общем, призрачной парочке было бы что обсудить, глядя, как «О! Калькутта!» в течение нескольких лет неизменно собирала полный зал. И они бы от души повеселились, узнав, в каком нелепом положении оказались жители Калькутты. Услышав, что на Бродвее поставили мюзикл с таким названием, они поверили, что шоу посвящено уникальной культурной самобытности их города. И одна из газет вдохновенно начинала свои репортажи со слов «О! Калькутта! Наводнение снова!», «О! Калькутта! Трамвай сломался!», «О! Калькутта! Обнаружено мертвое тело!». В конце концов, это выражение застряло в народном воображении… О! Калькутта!