В самом центре Петроградской стороны находится ресторан с многозначительным названием MUST. Мы встретились там с актрисой и молодой мамой Полиной Сидихиной, чтобы поговорить о самых важных для нее вещах. Аккомпанементом для нашей беседы на фоне росписей каллиграфиста Покраса Лампаса (одновременно респект и советскому авангарду, и абстрактной живописи), были блюда шеф-повара ресторана Вячеслава Гнедовского.
— Полина, я в вашем инстаграме увидела вас в образе этакой Белой Колдуньи из «Нарнии». Это что такое?
— У меня все время спрашивали, какую роль хочу сыграть. И я всегда отвечала: «Ведьму!». И вот исполнила свою мечту, правда, сыграла не просто Ведьму, а Снежную королеву, в новогоднем семейном интерактивном видеоспектакле «Миссия «Новый год»», который я придумала, когда стало понятно, что никаких елок дети в этом году не получат. Получилась волшебная сказка про доброту, заботу, любовь. Про нежность. Родители могут смотреть ее вместе с детьми, быть подсказчиками и проводниками. Помочь ребенку сделать конфету для Кощея Бессмертного, который так мечтает стать молодым и красивым, или тушить дом Бабы Яги. Или распутать гирлянду, в которую попала русалка. У всех этих героев побывает Дед Мороз в поисках украденного Снежной королевой списка подарков. Еще он окажется у Спящей красавицы, у Кая и Герды.
— И вы сами все придумали?
— От начала и до конца. Сверху и снизу. Сама не верю, что довела это до конца. Но это все благодаря ребятам, моим коллегам из театра «Мастерская».
Подача первая.
Для Полины шеф-повар ресторана подготовил особый сет, под стать актрисе – утонченный и в то же время с огоньком. Причем, в буквальном смысле: первым же блюдом, которое появилось на нашем столе, был огненный тартар из говядины с угольком и лавашом. «Он был придуман в конце лета, — рассказал нам молодой человек по имени Антон, эффектно поджигая мясо. – Как воспоминание о пикниках на природе»…
— Полина, к театру мы еще вернемся. А пока у меня все крутится в голове, что название ресторана Must требует вопроса: «Что для вас абсолютный маст-хэв в жизни?».
— Быть с близкими, не бежать ни за чем. Злополучный коронавирус нам всем показал, как много тщетного в том, что мы делаем. «Ты зарабатывал деньги, чтобы путешествовать по миру?». Ну что ж, твой мир ограничился границами родной страны… И так можно пробежаться по всем пунктам. Конечно, пандемия – это все ужасно, и я сочувствую людям, которые прошли через это испытание, но… Он словно всем нам дал понять: не надо загонять себя, не надо загонять планету, ее ресурсы.
— Да, эксперты отметили, что эпидемия привела к снижению вредных выбросов. Но зато мы окончательно стали «заложниками» интернета.
— Но в любом случае, за этим будущее. Надо это принять. В этом смысле пандемия как раз здорово нас встряхнула. И я, например, при том, что не очень дружна с компьютером, максимум что могла, — открыть ссылку, уже придумала один новогодний онлайн-проект для детей, готовлю актерский тренинг в режиме онлайн…
— Вы открыли актерские курсы. Для чего? Неужели это может пригодиться в новой онлайн-реальности?
— Безусловно. Актерство – уникальная вещь. И дело не в профессии. Я сразу сказала своим студентам: не ждите, что вас завтра же позовут в кино.
— Неужели никто из вашей группы не задумывался об этом?
— Нет, конечно, кто-то мне сказал: «Почему бы и нет». Но фишка нашей профессии в том, чтобы оказаться в нужное время в нужном месте. А этому уже не научишься. Поэтому лучше не строить иллюзий и не ожидать чего-то необыкновенного. Смысл актерских тренингов не в том, чтобы натаскать человека на пробы в кино, а совсем в другом.
В том, чтобы научить смотреть на мир другими глазами, вернее, под другими углом. Например, я даю задание ходить под воображаемым дождем. Или под снегом. Или под сильным ветром. «Забудьте о своих бытовых проблемах. Просто почувствуйте, как ветер разметает ваши волосы. Как он дует вам в ухо. Как он вас кусает. Или, может быть, ласкает?». И уже после второго же занятия ко мне подошла одна девушка и с восторгом рассказала, что привычная дорога домой вдруг оказалась для нее открытием. До тренинга весь мир казался серым и скучным, а после вдруг оказалось, что и бордюр широкий, и дорога чистая, и ветер – не сильный, а прекрасный, теплый бриз. Все это лишний раз доказывает: мы сами в своем сознании раскрашиваем мир мрачными или просто блеклыми красками, а он может быть совсем иным, надо просто постараться по-новому взглянуть на все, что вокруг нас. Согласитесь, воображение начинает работать по-другому. По-другому начинаешь читать книги, смотреть фильмы. Интересно же не просто следить за развитием сюжета, но и вникать в тонкости актерской игры, думать: «Хм, а вот N как подходил к роли? Он что-то брал из себя или копировал кого-то другого?». И так фильм вдруг обретает больший объем… Боже мой! Что это, такое красивое?
Подача вторая
То, что на этот раз принес Антон, действительно было красиво — камамбер на гриле с виноградом, медом и мороженым из сыра. Если до этого мы с Полиной были уверены, что мороженое должно быть только из молока и фруктов, то мороженое из камамбера нас убедило: может быть из чего угодно. В Must его также делают из манго, ряженки и халвы. Не обошлось и без модного хумуса с трюфельным маслом …
— Полина, но, когда люди идут на актерские тренинги, они, наверное, все же мечтают о съемочной площадке.
— Возможно. Но я не ставлю перед собой цель научить их актерскому мастерству, да это и невозможно за несколько занятий. Нет, для нас главное научиться быть просто органичным человеком в любой ситуации. Уметь коммуницировать и считывать собеседника. Слышать интонацию, с которой с тобой разговаривает другой человек, уметь отзеркалить его манеру, чтобы у собеседника возникло ощущение, что перед ним абсолютно такой же человек, как он. Ведь если он самого себя считает классным, то классным оказывается и его визави. Актерские тренинги помогают людям научиться не думать о том, как они выглядят в глазах других. А это проблема очень многих людей. Это видно даже по селфи. Казалось бы, нормальная девушка, веселая, раскованная, но как только включается камера, – все, в нее смотрит совсем другой человек. Но почему? Ты себя боишься? Не надо от себя убегать, надо научиться принимать себя и все ответы получать, находясь в гармонии с собой. Это очень важно.
— И вам по душе быть коучем?
— Да. Я сама удивилась. Была уверена, что это не мое — сидеть в помещении с десятком людей и чему-то их учить. Но оказалось, что это круто, но и не так легко. Мне проще выйти на сцену и сыграть спектакль.
— Да ладно!
— Ну а как, когда на тренинге встает 17-летняя девушка и начинает читать Бродского. Причем, читает очень хорошо, очень глубоко, с пониманием. Что я ей могу сказать? Я не настолько погружена в этого поэта, чтобы правильно расставить акценты в его поэзии. Но зато я поняла одно: проблема многих чересчур умных начитанных девушек, которые поступают на актерский факультет и проваливаются, в том, что они слишком демонстрируют свой ум. Это не то, что хотят видеть педагоги на вступительном экзамене в театральном институте. Да и вообще…
— Так-так, что за пауза?..
— Нам не всегда нужно быть теми, кто мы есть. Особенно женщинам. Нам надо чаще не брать на себя слишком многого и точно не довлеть над мужчинами. Может, кому-то покажется странным, но и этому можно научиться на актерском тренинге…
— Так что же, нам в России так и не дождаться паритетных отношений между мужчиной и женщиной?
— У нас к этому, действительно, пока мало кто пришел. И к сожалению, набирает обороты тенденция, когда мужчины предпочитают находить «мамочек». Они сумели подстроиться под меняющее время, под «эру сильных женщин».
— Полина, у вас растет девочка. А если не ошибаюсь, хотели мальчика.
— Ой, это такое счастье, что все же родилась именно девочка. Это я у нее, у двухлетнего ребенка, учусь женственности! То, как Стеша бежит к папе, обнимает его, с какой нежностью целует его, – я наблюдаю за ней и понимаю, что именно так и должна вести себя настоящая женщина. И еще мне кажется, что она проживает не первую жизнь – очень уж она умна для своих лет.
— Как же ей в будущем сохранить этот баланс – между умом и способностью «поддаться» мужчине?
— О, Стеша стопроцентная актриса. И по тому, как она ведет себя уже сейчас, понятно, что у нее никаких проблем не будет ни с чем и ни с кем – она подстроится под любого человека.
Подача третья
Это были тапас с тапенадой и паштет из печени индейки с бриошью и виноградным медом. Ах, да – приятным бонусом оказались томаты кимчи с кинзой и кунжутом. Благодаря Антону мы заодно узнали, что у испанской молодежи есть специальный глагол tapear, который означает «есть тапас, переходя из бара в бар» — любимое местное развлечение.
— Полина, а как у вас насчет путешествия по барам и ресторанам? Или больше по душе домашняя кухня?
— Когда мы жили с Митей вдвоем, мы постоянно питались в ресторанах. Я вообще не умела готовить, и, признаюсь, не любила это дело. Так что и с друзьями или по делам предпочитали встречаться в ресторанах. И фишка в том, что я была готова есть одно и то же – любимый куриный супчик и либо пиццу, либо куриный стейк. Так что рестораны я люблю, и, конечно, это прекрасно, что появилось так много классных мест с авторской кухней. Особенно, если обслуживает такой замечательный персонал, как в Must.
И знаете, чем еще хороша ресторанная еда? Мама крутую вещь сказала на днях папе, который похвалил ее суп. «Женя, это потому, что он только что с огня. Все только что приготовленное – вкусно». Так и в ресторане, все «здесь и сейчас», а разогретый на третий день суп из холодильника…
— Вы говорите, что готовы были есть одно и то же блюдо. Но весь столько всего интересного, разного. Вы же не ходите в один и тот же театр…
— Ну вот как раз и ходишь в одни и те же места, не так уж много достойных театров в городе. Потом, ведь как прикипаешь к какому-то театру, – вначале приходишь на материал, а потом влюбляешься в атмосферу театра, в артистов. И начинаешь ходить на них…
— Почему «Мастерская» пользуется такой любовью у театралов, понимаете?
— Да, понимаю. Главный секрет любой профессии — получать удовольствие от того, что ты делаешь. Так вот те, кто работает в «Мастерской» — реально получают удовольствие. Там нет зависти, конфликтов, споров, конкуренции.
— А то, что лично у вас так давно не было премьер?
— Не страшно. Ну, значит так надо. Значит, сама на себя поставлю. Как в свое время «Диалоги по поводу американского джаза». Между прочим, на днях в сотый раз его сыграла. В условиях пандемии моноспектакль оказался очень кстати – утром звонят: «Заболел такой-то, отмена. Ты сможешь сыграть «Диалоги»?» — «Да, только бабушку попрошу посидеть со Стешей».
— И что хотите теперь поставить?
— Мама говорит, что мне надо сыграть пушкинского «Графа Нулина», причем все роли самой. Но пока я о новом спектакле и не думала, – хочу довести до ума свой актерский тренинг, я убедилась, что могу чему-то научить других. Может, сделаю курс для детей, и там бы первую скрипку играла бы моя мамулечка* – она в этом профи.
Подача четвертая
И словно подслушав наш «детский» разговор, нам принесли то, перед чем двухлетняя дочка Полины Стеша точно не устояла бы — чизкейк с тартаром из клубники в малиновом соусе и десерт «Павлова» с кремом пломбир и лавандовым соусом – авторский вариант знаменитой сладости, в которой по мнению шеф-повара Вячеслава Гнедовского сочетается все самое светлое и воздушное. Самый подходящий десерт для Полины Сидихиной.
— Полина, а что с кино?
— Вот по нему я не сильно скучаю. Признаюсь, летом немного попереживала, – листаешь инстаграм и ощущение, что все вокруг снимаются, и только одна я не у дел. Но это настроение у меня быстро прошло, ведь у меня есть Стеша!
— Ну вы же понимаете, что в Москве у вас все сложилось бы иначе – московские режиссеры практически не замечают питерских артистов.
— Увы. Но я все равно не хочу уезжать. Этот выбор я сделала изначально и ничего менять не хочу. Мне комфортно здесь, дома, а Москва для меня – город, в котором надо выживать, а не жить. И потом, я не хочу все свое время тратить на хождение по пробам. У меня сложная внешность, а большинство режиссеров и продюсеров предпочитают стереотипные лица, в котором зрительницы могут узнавать себя. И на роли второго плана я не гожусь по той же причине, – я слишком яркая, могу перебить главную героиню. Но я не расстраиваюсь по этому поводу, я уверена, что мое время еще придет. Пока же я сама морально не готова надолго оставлять Стешу. И, с одной стороны, я иду на пробы, а с другой, думаю: хоть бы не утвердили. Да, хороший проект, главная роль. Но ведь это означает, что я долгое время буду вне семьи. А для меня сейчас приоритетнее быть со Стешей. Я не представляю, как добровольно отказаться от этого кайфа – быть со своей двухлетней дочкой, наблюдать за ее развитием. Вот когда пойму, что я ей не нужна так, как сейчас, я пошлю сигнал во вселенную.
— В отличие от Европы, где считается, что ребенок с детства должен знать правду жизни, у нас в приоритете идея, что надо как можно дольше оберегать детей от жестокой реальности. Как думаете, надо ли говорить детям о смерти?
— А зачем? Я помню свой панический ужас, который охватывал меня каждую ночь, – не могу вспомнить почему, но лет до 14 я засыпала с мыслью о смерти. Меня буквально заглатывала эта неизвестность. И чтобы не разреветься от страха, начинала вспоминать мальчиков, которые мне нравились. Я боялась не собственного ухода, а того, что лишусь таких замечательных родителей.
Вообще, это очень сложная тема. Если случается в семье горе, как найти те правильные слова, которые должен услышать ребенок? Я помню историю, когда маленькой девочке не сказали о смерти ее старшей сестры. Ребенок думал, что сестра просто куда-то уехала далеко-далеко. И это породило обиду. «Где Настя, — спрашивала она. — Почему Настя мне не пишет, не отвечает на письма?». Девочка думала, что сестра предала ее, не вспоминает совсем.
— Почему-то я сейчас вспомнила автобиографический роман Ромена Гари – по сути, ода материнской любви.
— Вы про «Обещание на рассвете»?
— Да, помните, когда он на войне получал письма от матери, а потом узнал, что она написала их заранее и попросила кого-то пересылать их сыну, тем самым поддерживая его дух.
— Конечно, помню. Это любимое мамино произведение. Более того, мы хотели поставить спектакль по нему. Я должна была играть маму Ромена Гари, а мой папа – самого Ромена. Мама уже написала инсценировку, но мы столкнулись с авторскими правами. «Обещание на рассвете» — это достояние Франции. И дело не только в немалых отчислениях, но и в цензуре. Катя Гороховская, с которой мы и хотели ставить «Обещание на рассвете», рассказывала, с каким ужасом она столкнулась, когда думала об инсценировке «Маленького принца», — ей диктовали все до мелочей, вплоть до того, в какой момент какую музыку использовать. В таких условиях пропадает всякое желание что-то придумывать…
— Жаль, конечно, это могла бы быть интересная версия «Обещания на рассвете». И хотя вы так и не сыграли маму Ромена Гари, вы наверняка много думали о ней. Вы понимаете ее?
— Конечно. Кстати, у Григория Михайловича Козлова* такая мама. Она давала ему с собой на репетиции огромной рюкзак домашней еды – чтоб ее Гришенька не был голодным да еще чтоб и другим хватило…
— Но когда Гари вернулся с войны и обнаружил правду, это психологически сломало его.
— Ну а другой, наоборот, воодушевился бы от осознания, какая сильная была у его матери любовь к нему. Я ведь почему хотела, чтобы этот спектакль состоялся, – потому что мне очень близка эта тема. Я считаю, что все, чего я достигла, – это исключительно благодаря вере моих родителей в меня. Они мои ангелы-хранители…
Елена Боброва