23 мая 1923 года.

Сэр Конан Дойл написал гневное письмо Гудини, вбивая новый клин в их дружбу.

Конечно, это частное письмо, написанное Конан Дойлем в отеле «Амбассадор» в Лос-Анджелесе, пусть и на повышенных тонах, может показаться мелочью, на которую вряд ли стоит обращать внимание. Явно не событие века.

Но за этими несколькими строчками, малопонятными и неинтересными непосвященным, скрывается очень многое – самая настоящая война на поле спиритизма. И даже кровавую, если поверить в то, что правы те, кто обвинял медиумов в скоропостижной смерти знаменитого иллюзиониста.

Известно, что Конан Дойл был увлечен всевозможными паранормальными явлениями. Он был одним из самых почетных членов двух Обществ психических исследований, у него был личный духовный «наставник», который передавал ему советы из потустороннего мира, мол, сэр Дойл, сегодня вам лучше не покидать дом, может упасть кирпич… Конан Дойл написал книжку «Пришествие фей», и это был вовсе не сборник британского фольклора, а расследование истории с фотографиями фей, сделанных в первые 1917 и 1921 годах двумя кузинами из йоркширской деревушки Коттингли. И Конан Дойл не столько расследовал, сколько охотно верил в народец, «что неведомо для нас ведет свою чуждую жизнь и отделяется от людей лишь ничтожным различием в вибрациях». Писатель потратил миллион фунтов стерлингов (в сегодняшнем эквиваленте) на попытку доказать, что мертвые — вокруг нас и жаждут общения.

Конечно, это кажется парадоксальным – врач, создатель одного из самых рациональных литературных героев, — и тут же спиритические сеансы. Но дело в том, что  с середины 19 века параллельно промышленной революции и великим технологическим достижениям Европу и Штаты все больше и больше захватывали всевозможные медиумы. Первая Мировая война и испанка, унесшие миллионы жизней, «завербовали» тысячи новообращенных. Что говорить, если сам премьер-министр Канады Уильям Маккензи Кинг принимал политические решения (!), следуя советам своей покойной матери, которые она давала любимому сыну через парочку медиумов.

Конан Дойлу тоже было с кем пообщаться – на войне погибли его сын, младший брат, два племянника, зять и брат жены.

А что же Гудини? Гудини тоже очень хотел пообщаться с духом горячо любимой матери и жаждал поверить в загробный мир, но не доверял медиумам. Ему ли не знать, как легко ввести в заблуждение публику, – ему же удавалось выбираться из стеклянного закрытого аквариума, где он висел вниз головой, и заставлять исчезать слонов. Самое забавное, он боролся с медиумами, приходил на их сеансы инкогнито, а потом кричал: «Я – Гудини, а вы – шарлатан!» и все такое, но все только больше утверждались в мысли, что это он сам обладает уникальными паранормальными способностями. Великая французская актриса Сара Бернар даже умоляла его вернуть ей ногу, ампутированную после несчастного случая на сцене. Верил в мага-Гудини и Конан Дойл.

Они и подружились на почве спиритизма. Но вначале писатель был уверен: разоблачая шарлатанов, Гудини просто «пропалывал грядки», освобождая стройные ряды истинных медиумов от сорняков. Для дружбы таких полярных личностей было немало поводов. Да, один грубоватый викторианец, другой – еврей – иммигрант из Венгрии. Но они оба были из бедных семей, у обоих были сложные отношения с отцами, оба добились невероятного успеха (Гудини был одним из самых высокооплачиваемых артистов в мире, про автора Шерлока Холмса и говорить не приходится). И при этом оба хотели большего, чем имели: Конан Дойл мечтал о признании как автор исторических романов, Гудини – прослыть не только иллюзионистом, но и великим актером, авиатором и даже литератором.

И может быть, их дружба, несмотря на споры по поводу возможности общения с мертвыми, и выдержала бы испытание временем, если бы не один сеанс, который состоялся в 1922 году в номере отеля в Атлантик-Сити. Миссис Дойл, которая тоже считала себя экстрасенсом, предложила Гудини пообщаться с его матерью. И мама иллюзиониста прислала из загробного мира весточку на 15 страницах на беглом английском, которые миссис Дойл зафиксировала с помощью автоматического письма. Послание завершалось подписью – католическим крестом. Ну мог ли сдержаться Гудини, если его мама была женой раввина и отвратительно владела английским языком? Конечно, он обвинил жену писателя в шарлатанстве. В ответ Конан Дойл и написал то самое гневное письмо. Несколько месяцев мужчины перекидывались язвительными посланиями. Могла ли после этого дружба продолжаться? Вопрос чисто риторический….