23 марта 1900 года.

XX век начался с откровения: мифы когда-то в самом деле были историей. Существовал и царь Минос, и его Дворец-лабиринт, где жил чудовищный Минотавр.

Что надо, чтобы сделать миф реальностью? Верить в него. Сэр Артур Джон Эванс верил. И не важно, что к своим 50 годам он был чудовищно близорук и ему приходилось тростью нащупывать себе дорогу; что он страдал аквафобией, и можно только представить, как он исстрадался, пока плыл до Крита. Главное, что одним мартовским днем он начал раскопки на древнем острове, и в какой-то момент воздух огласило радостное: «Нашел! Нашел!».

За полвека до этого эпического момента член британского парламента историк Джордж Грот в своем 12-томном труде, посвященном истории Греции, утверждал: «то, что мы теперь читаем как поэзию и легенду, некогда было историей, которой верили». Однако люди 19 века все равно были уверены: греческие мифы не больше, чем просто сказочки. И вдруг сэр Артур под своими ногами увидел нечто, что отчаянно напоминало тот самый легендарный дворец Миноса, который построил тот самый Дедал, который отец того самого Икара, который, надев крылья, подлетел слишком близко к солнцу и рухнул в морскую пучину. В лабиринтах этого дворца обитал кровожадный монстр Минотавр, чудовищный плод похоти царицы Пасифаи с Зевсом в облике быка. Минотавр, с которым сразился Тесей, которому дала клубок дочь царя Ариадна. Короче, можно понять, какие эмоции нахлынули на сэра Артура. И это было много значительнее, чем очередная археологическая находка – британский ученый открыл минойскую цивилизацию, абсолютно неведомую до тех пор.

Но история археолога и его открытия – классический пример, что «случайности неслучайны», «нет худа без добра» и прочих народных истин. Если бы мальчик родился не в семье страстно увлеченного античностью бумажного фабриканта, возможно, Артур и не посмотрел бы в сторону истории. А если бы он родился не в семье богатого человека, то не смог бы выкупить холм Кносса на Крите, чтобы там без всякого вмешательства сторонних сил заниматься раскопками обнаруженного им легендарного дворца. А если бы не скончалась безвременно его любимая супруга, он оставался бы хранителем Ашмолеанского музея в Оксфорде и не отправился бы залечивать раны на загадочный остров. Скорее всего, мифический Лабиринт раскопал бы кто-нибудь другой (тогда немало было скучающих денди, которые могли себе позволить поездки в экстравагантные места, причудливые устройства для раскопок и содержание бригады копателей). Но был бы этот «кто-то» столь же въедлив и нетороплив в раскопках? И чтобы ускорить процесс не стал бы подкладывать динамит, как Шлиман, который не столько спас Трою, сколько ее разрушил? Правда, сэр Эванс тоже отличился – из тех самых благих намерений, которыми известно куда вымощена дорога. Реконструируя дворец Миноса (между прочим это 16000 квадратных метров, более 1000 помещений), он делал это из своих представлений, как выглядело это место в Бронзовом веке. И, в частности, разрисовал стены в модном тогда стиле модерн. Не удивительно, что в 1930-е годы ученые обозвали «новодельный» Кносс «киногородом».

А что же случилось с минойцами? Как всегда свое слово сказала природа: вначале землетрясение на острове Санторини, затем пожар, и наконец, трехсотметровая волна цунами завершила разрушительное дело…