Едва ли не главным «героем» минувшего ПЭФа стала страна, о которой еще совсем недавно мало кто слышал, и чье название ассоциировалось разве что с медицинским справочником. В преддверии очередного мундиаля катарцы делают все, чтобы стать интересными миру. И судя по выставке, посвященной Катару, которая открылась в Российском этнографическом музее, делают ставку на свою историю.
Катар расположен на берегу Персидского залива. Но местные жители просят называть залив не Персидским, а Арабским. Страна не велика – всего 11 тысяч квадратных метров, где живет 2, 5 миллиона людей, которым посчастливилось иметь зашкаливающий ВВП, джип в каждой семье, бесплатные медицину и образование, и которые могут похвастать почти нулевой безработицей и преступностью. Страна встречает гостей luxury-аэропортом и «лакшери» – это ключевое слово для Катара. Будь то Национальный музей, который поражает своим огромным аквариумом в два уровня или столичные кварталы со сверхсовременными небоскребами. Как заметил Клаудио Краверо, итальянец, ставший директором музеев шейха Фейсала, «Кувейт – это прошлое, он действительно процветал в 80-е годы, Дубай – это настоящее, а вот Катар – это будущее». Но трудно себе представить, что еще полвека назад на месте столицы Доха была бедная деревушка, чье благополучие зависело от жемчуга. Вот об этом прошлом до наступления нефтяного века и рассказывает выставка «Катар между морем и пустыней. Искусство и наследие».
Верблюжьи седла, ювелирные изделия, — кстати, никогда ранее не выставлявшиеся за пределами Катара, — национальная одежда, ларцы, декорированные слоновой костью, соколиные клобуки (катарцы обожают соколиную охоту и даже оборудуют специальный госпиталь для этих птиц). Изящные, похожие на тропических птиц, медные кофейники, едва ли не в человеческий рост — на каждого гостя хватит жгучего напитка, который в Катаре принято готовить из необжаренных кофейных зерен с добавлением гвоздики и кардамона. Тут же маджлис – дом для гостей, с мягкими подушками, «предлагающими» отдохнуть и посмотреть видео, рассказывающее о быте народе, который называет себя «слугами жемчуга».
Парусник в центре экспозиции навевает романтические мысли о пиратах. Но на деле это одномачтовое суденышко, которое на долгих пять месяцев становилось домом для катарцев, – с апреля по сентябрь население страны переселялось из пустыни на побережье, чтобы добывать жемчуг, главный «хлеб» катарцев до нефтяного бума. Стоит включить фантазию, глядя и на модель корабля, и на аутентичные экспонаты из обихода искателей жемчуга – зажим для носа, камень, который привязывали к щиколотке, чтобы быстрее достичь морского дна, плетеную корзину для устриц — и представить, что чувствовали ныряльщики, по сто раз в день погружаясь в толщу воды, с риском встретиться с акулой. А еще — как над водой разносились фиджери, протяжные песни ловцов о своей вверенной морю судьбе.
Но, пожалуй, самое интригующее на выставке наследия Катара – ковры. Среди ковриков sāḥa, которые ткут сами катарцы — больше похожие на узкие ковровые дорожки, они служат молитвенными ковриками, ими же укрываются во время сна, — и больших «панно» родом из Индии, Ирана и даже Северного Кавказа, выделяется несколько небольших, но примечательных ковров, посвященных России. Если ковры, копирующие рисунок сторублевой и пятисотрублевой банкнот, или сотканный портрет Николая II c супругой и царевичем Алексеем вызывают улыбку, то у карты мира 1913 года, где Российская империя представлена в виде гигантского осьминога, поневоле поднимаешь бровь: «И снова мы угроза?». Оказывается, ковры ткали иранцы, находившиеся под сильным влиянием и России, и Британии. И если безобидные «сторублевки» отправлялись на экспорт в Петербург, то осьминогу радовались в Лондоне. Так, даже в ковры вмешивается политика. Но лучше забыть об этом и просто наслаждаться восточной красотой.
Выставка «Катар между морем и пустыней. Искусство и наследие» продлится до 22 августа.
Ольга Машкова