Благодаря режиссеру из Нидерландов и его вампирам и голливудским дивам в Театр музыкальной комедии нашли дорогу не только поклонники “Сильвы”. Теперь на смену кинозвездам и трансильванским монстрам пришли американские солдаты и вьетнамские красавицы. Мы встретились с Корнелиусом Балтусом и поговорили не только о девушках, которые влюбляются в вампиров и американских солдат, но и о наших соотечественницах.

 — Корнелиус, мировой топ мюзиклов не так уж мал, почему вы выбрали именно “Мисс Сайгон”?

— После «Бала вампиров» и «Голливудской дивы» у Юрия Шварцкопфа возникло желание сделать еще какой-нибудь совместный проект, и мы стали думать, что же это могло быть. Мне, признаюсь, хотелось сделать что-то с нуля, но я понимаю Шварцкопфа, который хочет дать публике возможность познакомиться с мировыми хитами. И когда он предложил: ”Может, “Мисс Сайгон”?”, я вспомнил, что когда жил в Лондоне, где ставил “Короля льва”, видел возобновление “Мисс Сайгон”, и мне так понравилась постановка, что я ее посмотрел раза два или три. И это неудивительно — прекрасная музыка, драматический, невероятно эмоциональный сюжет.

В итоге “Мисс Сайгон” оказалась, пожалуй, самым сложным проектом в моей жизни. Вы же понимаете, как непросто сделать в Петербурге мюзикл с таким большим количеством азиатских актеров. Но поскольку люблю сложности, я решил рискнуть.

— Но таких сложностей, которые принесла пандемия, никто не ожидал.

— Это правда. Я до последнего не был уверен, что в Россию сможет приехать сценограф Йоко Сеама, художник по костюмам Кентаур так и не получил визу. Не смогли приехать трое актеров из других стран, и нам пришлось экстренно искать замену. И до последнего никто не мог быть уверенным, что премьера все же состоится, – мы теперь все живем одним днем. И поэтому я как никогда рад, что проект состоялся.

 — И вы, и Йоко Сеама рискнули приехать в Петербург. Хотя многие, у кого есть такая возможность, попрятались по квартирам, а то и вовсе загородным домам.

— Да, мне тоже говорили: «Куда ты едешь!». Но мы так давно хотели сделать «Мисс Сайгон»! Ради нее стоило рискнуть. Вообще, это удивительно, что в таких обстоятельствах мы смогли выпустить спектакль — весь остальной театральный мир лишен такой возможности.

 — Да, МЕТ, например, закрыт до осени 2021 года.

— И Бродвей тоже. Немецкие театры еще надеются на март-апрель, но никак не раньше. Для всех артистов это катастрофа. И до Петербурга я тоже находился в непростой ситуации, — я закончил работу над своим последним проектом еще 15 марта. Я вам больше скажу — именно в Петербурге, в театре Музыкальной комедии я впервые за последние 7 месяцев посмотрел спектакль, как зритель. Мне этого так не хватало! Я понял, насколько это важно для меня. Я сидел, смотрел спектакль и ощущал, как внутри меня растекается теплое чувство: «Господи, я понимаю, почему я здесь, почему я этим занимаюсь! Я должен создать новый невероятный спектакль, внести немного света в мир в эти ужасные времена!».

 — Корнелиус, в какой-то момент вы позавидовали коллегам, которые уметь делать видеоконтент?

— Когда-то я работал на фильме «Резня» Романа Полански и у меня была возможность наблюдать за кинопроцессом. И знаете – все-таки, нет, я человек театра.

 — Я понимаю, что невозможно изменить финал “Мисс Сайгон” – авторские права на либретто охраняются, и все такое. Но если бы у вас сейчас была такая возможность, вы бы воспользовались ею?

— Чтобы эта история закончилась хеппи-эндом? А зачем? “Мисс Сайгон” — это же эпическая история о трагической и прекрасной любви. Человеческая природа так устроена: когда мы несчастливы, нас раздражают или просто печалят радующиеся, довольные жизнью люди. Мы думаем: «Ах, почему это не я?». И наоборот, признайтесь, когда вам рассказывают драматические истории с мрачным финалом, вы вздыхаете с облегчением: «Слава богу, моя жизнь не так ужасна! Спасибо судьбе, что я не та молодая девушка, которая отдает свою жизнь ради ребенка».

 — Корнелиус, мы с вами находимся в отеле «Амбассадор». И по ассоциации возникает вопрос: вы так много уже работали в России, что можете выступать нашим амбассадором в Европе.

— Я это делаю. И, к сожалению, вынужден делать это постоянно, убеждать, что Россия – не зло, не враг, как медиа на Западе пытаются убедить всех. Лично я благодарен тем возможностям, которые я получил в вашей стране – как художнику именно Россия мне дала больше всего. Серьезно. Когда мне вручили «Золотую маску» за «Голливудскую диву», на меня, иностранца, это произвело незабываемое впечатление.

— Не думали поставить мюзикл на русскую тему? Только не говорите, что про Распутина, пожалуйста!

— Но именно такая идея была у нас с композитором Майклом Ридом* – что поделать, фигура Распутина, действительно, впечатляет, мимо нее трудно пройти. Но я бы с удовольствием сделал и красивый романтический мюзикл, основанный на русской истории. Она у вас такая мощная! Найдите продюсера, который меня поддержит! У меня столько фантазий! Но в связи с пандемией продюсеры, особенно крупные, потеряли так много денег, что еще долго не захотят рисковать и инвестировать в «кота в мешке». Все сейчас будут ставить «Призрак оперы», «Отверженных», «Мисс Сайгон» — большие и проверенные временем названия.

— Да, вряд ли стоит рассчитывать на что-то эксклюзивное. Раз так, давайте вернемся к России. Вы уже давно стали почти «своим» и, возможно, привыкли к нашим национальным особенностям. А какие были ваши мысли России, когда оказались в Петербурге впервые?

— О, я помню, как шел по Невскому и никак не мог понять, почему барышни выглядят как девушки легкого поведения – высокие каблуки, длинные волосы, длинные ноги. Когда в белые ночи я выходил из театра и шел в свой отель, на меня набрасывалось как минимум 2-3 девушки и говорили мне что-то по-английски.

 — Ну, Корнелиус, где не встретишь представительниц древнейшей профессии!

— Но почему обычные девушки так выглядят, как будто выходят на охоту на мужчину? Потом мне объяснили, что действительно, это охота. Что девушка между 18 и 26 годами должна найти мужчину и родить первого ребенка – вот тогда образ семьи будет идеальным. Ладно, до 26 не получилось, хорошо бы обзавестись семьей к 30 годам. Ели уже 35, она еще не замужем, и у нее нет детей — это очень странно.

 — А эволюцию русских мужчин из холостяков в главу семьи вам тоже описали?

— Да, конечно. Мужчина может до 30-32 лет быть свободным, это нормально. Если у него в 35 лет нет женщины, это настораживает. Ну а если ему уже 40 и он один – то либо он иностранец, либо с ним что-то не так. Может, он гей? Или просто странный? Тогда, 11 лет назад, меня ваша традиция рано жениться очень удивляла. Сейчас я вижу, что какие-то изменения в гендерной области происходят и у вас. Но все же очень медленно. Не так давно встретил в Новой Голландии знакомую девушку, которой 29 лет, и ее мама едва ли не каждый вечер напоминает: «Тебе 29 лет! У тебя должен быть молодой человек». Вот это отношение к браку мне не очень нравится в вашей культуре. Одна моя подруга из Европы в молодости получала образование, жила своей жизнью, и первого ребенка родила в 35 или 36 лет, второго – в 41. У нас это в порядке вещей.

 — Может, мы просто не так эгоистичны?

— Что же, возможно.

— И в этом смысле жертва Ким, героини премьерного мюзикла нам очень понятна. Ведь по сути “Мисс Сайгон” — не мелодрама о взаимоотношениях мужчины и женщины, а ода материнству.

— Так и есть. В финале мы понимаем, что парень, который вначале нам показался таким симпатичным, таким романтичным, вовсе не такой уж симпатичный. Обещания его ничего не стоят, он легко предает свою вьетнамскую любовь и женится на другой.

 — Корнелиус, наивный и в общем-то гипотетический вопрос, но все же задам его: как же так получается? Ведь этих мужчин-эгоистов воспитывают женщины.

— Хороший вопрос. Но вы говорите о классическом варианте воспитания и вообще семейного уклада. А я вот из Голландии, и там женщины 40 лет борются за то, чтобы быть во всем равными мужчинам. Я с этим не согласен. Объясню, почему. Это просто базисно невозможно, приведу простейший пример из балета: батманы у девочек всегда лучше и выше, чем у мальчиков, но мальчики всегда прыгают выше, чем девочки. Так устроено наше тело. Поэтому давайте просто примем аксиому: мы различны. Но нет, на Западе женщины выходят с флагами: «Я хочу быть равной!». В Австрии, в доме, где я живу, есть много семей с детьми. И я постоянно наблюдаю за отцами, которые занимаются детьми, пока женщины зарабатывают. Возможно, это влияет на дальнейшее отношение повзрослевших сыновей на женщин.

 — В оригинальном мюзикле немало политических нюансов, вы же обошлись без них, и вместо этого насытили спектакль мифологическими мотивами.

— Конечно, мы не можем уйти от войны американцев с вьетнамскими коммунистами, ведь все события в этом мюзикле происходят на фоне войны и из-за войны. Но мне не хотелось лезть в политику. Для меня самое главное – это судьба героев. И вместо того, чтобы уходить в какие-то коммунистические темы, мне захотелось развить тему рока Ким. Ведь над ней и в самом деле как будто нависает рок. Она теряет родителей, родная деревня сожжена, она бежит в Сайгон, где вынуждена стать проституткой. Когда в нее влюбился американский солдат, этот сказочный принц, казалось бы, в ее жизни появилась надежда, но все обернулось предательством, разбитыми иллюзиями. Я попытался найти метафору несчастливой судьбы Ким. И, готовясь к “Мисс Сайгон”, погрузился в мифологию Вьетнама и узнал о лисе с девятью хвостами и о драконе. Меня заинтриговало, что обычно дракон — отрицательный персонаж, а у вьетнамцев, напротив, он олицетворяет доброе начало, благополучие, деньги и так далее. В отличие от лисы, соблазнительницы мужчин и пожирательницы их сердец. По сути, она олицетворяет смерть. Лиса и разъединяет Ким с ее любимым. Мне кажется, символическая борьба на сцене дракона и лисы, то есть добра и зла, делает “Мисс Сайгон” историей вневременной и близкой всем, независимо от того, что знает человек о вьетнамской войне, и знает ли вообще о ней.

Ближайшие показы мюзикла К.-М.Шёнберга и А.Бублиля “Мисс Сайгон” пройдут 29 декабря, 30, 31 января.

 

Ольга Машкова