30 августа 1918 года.

Фанни Каплан стреляла в Ленина.

В советском прошлом все было ясно. Фанни Каплан — безжалостная убийца, «террористка № 1», а дальше — в зависимости от уровня антисемитизма в мозгах. И людям с фаминией Каплан жилось не очень просто. Потом все смешалось. Фанни стала героиней, мученицей и названием музыкальной группы. Что на самом деле произошло во дворе московского завода Михельсона остается загадкой до сих пор. И останется — из 124 страничного дела пропало 5 страниц. Что в них было записано, не знает никто…

Утром того летнего дня в Петрограде на Дворцовой площади был застрелен начальник ЧК Петрограда Моисей Урицкий. Глава ВЧК «железный Феликс» Дзержинский отправился в город трех революций расследовать убийство.

В Москве же Ленин должен вечером выступать на митинге «Диктатура буржуазии и диктатура пролетариата», запланированном на заводе Михельсона. Узнав об убийстве Урицкого, вождь хотел было отложить выступление перед рабочими, но внял доводу соратника Якова Свердлова: «Что же мы, будем бояться всех врагов революции?».

По окончании митинга Ленин вышел во двор. Водитель, он же телохранитель Степан Гиль завел мотор, но Владимир Ильич не успел сесть в машину, когда раздались выстрелы. Ленин, с одной пулей, застрявшей в лопатке, и другой, прошедшей через шею и пробившей левое легкое, падает. Люди врассыпную, и лишь уличные гавроши преследуют кого-то с криками: «Держи, лови!». Находившийся рядом помощник военного комиссара Степан Батулин бежит за мальчишками и в 300 метрах от места происшествия натыкается на странную женщину, с портфелем и зонтом в руках, «запуганную и затравленную». «Я обыскал ее карманы, взял портфель и зонтик и попросил следовать за мной», — свидетельствовал позже Батулин. Фанни Каплан отправили в ЧК, раненого Ленина в его квартиру в Кремле. «Ночь была тревожной из-за растущего кровотечения и истощения, — писал врач Виноградов, оказавший Ленину первую помощь — Но в борьбе со смертельной опасностью победило мужественное сердце энергичного борца за пролетариат и беднейшее крестьянство».

Бонч-Бруевич в своих воспоминаниях куда менее пафосен: «Он открыл глаза, скорбно посмотрел на меня и сказал: «Он открыл глаза, скорбно посмотрел на меня и сказал: „Больно, сердце больно. Очень сердце больно». „Сердце ваше не затронуто… это отражательная нервная боль», ‒ сказал я ему, усиливаясь быть спокойным. <…> И он затих, закрыв глаза. Через минуту застонал тихонько сдержанно, точно боясь кого-то обеспокоить. „И зачем мучают, убивали бы сразу…» ‒ сказал он тихо и смолк, словно заснул». Вряд ли Ленин тогда думал о Фанни Каплан, – с того дня, как он возглавил новую страну, на него было совершено не одно покушение.

Пока «мужественное сердце энергичного борца за пролетариат и беднейшее крестьянство» боролось со смертельной опасностью, Фанни Каплан признавалась в ЧК: «Я давно уже решила убить Ленина. Я считаю его предателем революции».

3 сентября в 4 часа дня без суда и следствия Фанни Каплан расстреляли во дворе Кремля. Случайно присутствующий при казни поэт Демьян Бедный не долго оставался в стороне, кусая губы и нервно наблюдая за происходящим. Следуя приказу Свердлова не оставлять следов, они вместе с комендантом Кремля Павлом Малковым затолкали труп Каплан в железную бочку из-под смолы, облили бензином и сожгли. Впоследствии Бедный с содроганием вспоминал, как его стало рвать при запахе горелого человеческого мяса.

5 сентября 1918 года вышел декрет Совета Народных Комиссаров РСФСР, официально объявивший о начале красного террора…

Пожалуй, в этой сложносочиненной истории не подвергается сомнению лишь один факт. Красный террор был неизбежен, – еще за два месяца до выстрелов Фанни Ленин призывал соратников «поощрять энергию и массовидность террора», «провести массовый террор… сомнительных запереть в концентрационный лагерь».
А все остальное – сплошные вопросы. Была ли Фанни Каплан полуслепа и на самом деле не могла стрелять в вечерней темноте, или знаменитый харьковский офтальмолог Леонард Гиршман вернул бывшей политкаторжанке зрение? Но была ли кромешная тьма во дворе завода? Историки расходятся даже во времени покушения: называют и восемь часов, и десять, и все одиннадцать. Если Фанни Каплан стреляла, то почему в руках у нее оказались чемодан и зонт? И как не очень здоровая женщина смогла опередить бравого помощника военного комиссара? Ни один из 17 опрошенных по горячим следам очевидцев не смог описать стрелка. Добавляет тумана и пуля, извлеченная из тела Ленина после его смерти, – она не подходила по калибру к браунингу, найденному на месте покушения.

Поспешность казни (стрелявшего в Урицкого Леонида Канегиссера допрашивали 14 месяцев) породила версию, что убийство «заказал» ближайший сподвижник Ленина, человек № 2 в большевистской России Яков Свердлов, мечтавший стать № 1. Так или нет, но после покушения Ленин сильно охладел к соратнику и смертельно заболевшего Якова Михайловича навестить не счел нужным.

Но, пожалуй, самое удивительное в этой истории – беспрецедентное сжигание трупа в железной бочке. И оно породило слухи, что казнь Фанни была лишь имитацией. Мол, Ленин помиловал террористку и в 30-е годы ссыльные видели ее за вязанием чулков или чтением газеты…