5 сентября 1661 года.

Д’Артаньян стал тюремщиком.

Мы знакомы с Д’Артаньяном по знаменитому роману «Три мушкетера». Дюма, конечно, изрядно нафантазировал про жизнь и судьбу бравого гасконца, но реально существовавший Д’Артаньян действительно был не только искусным воином при королевском дворе, но и доверенным лицом и кардинала Мазарини, и Людовика XIV, того самого «Короля-Солнце». Людовик XIV взошел на престол в 5 лет и до 23 не был замечен в тяге к чему-то, кроме игр, охоты, танцев и женщин. Можно себе представить, как в душе веселился наследник престола в предвкушении того дня, когда он сможет показать себя во всей красе. И ведь показал. Начал с того, что снял с должности одного из самых преданных своих сановников, министра финансов Николя Фуке, во многом благодаря которому Франция выстояла в недавних политических потрясениях.

Людовику так надоело быть куклой в руках взрослых дядь Мазарини и Фуко, что как только кардинал почил в бозе, король тут же объявил: «До сих пор я любезно позволял править своими делами покойному господину кардиналу; пора мне самому править ими… ».  «Государство — это я» — таков знаменитый «слоган» Людовика XIV.

Фуке не сумел разглядеть под маской повесы истинную сущность своего короля, даром что был искусным политиком и тем ещё интриганом. И одним августовским вечером организовал пиршество в своем только что построенном роскошном замке Во-ле-Виконт. Вечеринка удалась, — собрался весь цвет Франции, включая Мольера, Расина и Люлли, которые не только наслаждались яствами от самого Апреля, но ещё и покинули праздник с презентом от щедрого Фуке, лошадью самых чистых кровей. Людовик не просто был уязвлен красотой дворца Фуке, он по горло был сыт этим фанфароном, ослеплённым собственным могуществом и богатством. «В шесть вечера 17 августа Фуке был королём Франции; в два часа утра он был уже никем», — заметил Вольтер. И в самом деле, в какой-то момент, глядя на это великолепие, у Людовика возникла мысль арестовать Фуке прямо на торжестве. Но месть должна быть холодной…

Развязка наступила через три недели после праздника. Людовик подгадал к собственному дню рождения, арест ненавистного Фуке стал отличным подарком самому себе. А исполнять поручение отправили Д’Артаньяна. 

«Суд века» над Фуке, которого обвинили в коррупции и госизмене, длился больше 3 лет. И все это время рядом с обвиняемым находился  Д’Артаньян. По долгу службы ему приходилось присутствовать на беседах обвиняемого со своими адвокатами, и в конце концов бравый вояка лишь вздохнул : «Я ничего не понял в этом деле»…

Ровесники, оба верные слуги Франции, оба из купеческих семей (гасконец хоть и родился в замке Кастельмор на юго-западе Франции, кровей был самых буржуазных, — его дед был никто иной, как торговец Арно де Бац, и купивший этот замок), тюремщик и его «подопечный» быстро подружились. И чем крепче становилась их дружба, тем больше Д’Артаньян тяготился унизительной службой, он умолял Людовика XIV снять его с поста, но король заявил, что никому не может доверить это дело, и дал ему надежду, что суд скоро закончится.

Король не был милосерден. Для человека, который был так предан ему и Франции и который был повинен лишь в излишней расточительности, он добился не просто пожизненного одиночного заключения, а существования в невыносимых условиях — Николя Фуке не разрешалось ни читать, ни писать, а солдаты, охранявшие его, не должны были разговаривать с ним под страхом смертной казни.

Пытка тотальным одиночеством длилась больше 14 лет…

Д’Артаньян мог себя утешать лишь тем, что однажды, ещё во время судебного разбирательства, привезя Фуке в Париж, он остановил карету, чтобы мадам Фуке и ее дети могли наконец поцеловать мужа и отца. Больше они его не видели…