23 августа 79 года.

Жители Помпеи и Геркуланума празднуют Вулканалию – день Вулкана. В последний раз…

В этот день традиционно разводили костры, в которые бросали живую рыбу или мелких животных – как жертвоприношение. Но летом 79 года нашей эры Вулкана умилостивить не удалось. Уже на следующий день Везувий принес гибель десяткам тысяч людей.

Впрочем, историки спорят: случилось ли это 24 августа, как свидетельствовал очевидец Плиний-младший, 17-летний племянник знаменитого историка Плиния-старшего? Или спустя два месяца? При раскопках уничтоженных Везувием городов в жаровнях обнаружили следы осенних фруктов, на жертвах извержения – слишком теплую для августа одежду, и, наконец, в одной из комнат помпейского дома была найдена надпись углем «16 день до ноябрьских календ», по нынешнему счислению — это 17 октября. Уголь – слишком хрупок и недолговечен, чтобы сделанная им запись могла оставаться в целости и сохранность целый год, — замечают ученые.

Но что же Гай Плиний Цецилий Секунд, юный племянник историка? Да, ему было 17 лет, когда случилась беда, да, он записал воспоминания спустя 20 лет. Но неужели он смог перепутать дату смерти своего любимого дяди Плиния-старшего? Тот отправился спасать своих друзей и погиб на пляже в Помпеях, — то ли отравился серными испарениями, то ли его, тучного мужчину, в самый ответственный момент сразил инсульт или сердечный приступ. А ведь предупреждали историка об опасности, но он заявил: «Фортуна благоволит храбрым». Кажется, Плиний-старший, автор «Естественной истории», первого энциклопедического сочинения античности, говорил сплошь афоризмами, во всяком случае, это именно его и «нет худа без добра», и «ни дня без строчки», и «дом – там, где твое сердце».

Пока Плиний-старший пытался спасти друзей, его племянник, живший с дядей в городке Мизене, в 25 километрах от вулкана, наблюдал за катастрофой. Видя, как пепел и камни сыпались вниз, когда языки пламени вырывались из жерла вулкана, а небо было покрыто густым, черным, ядовитым дымом, он мог вспомнить и о Нероне, который в 64 году выступал в театре Неаполя во время землетрясения и не покинул арену, пока не закончил свою песню, и о маленьких предвестниках нынешнего катаклизма, о колодцах и родниках, внезапно высохших еще в начале месяца, о небольших толчках, которые ощущались в течение четырех дней до извержения. Но жители были слишком беспечны, – родники и колодцы и раньше высыхали, а вулкан рычал во сне уже лет двадцать.

Но около часа пополудни 24 августа (или 24 октября, неважно) Везувий взорвался. Тепловая энергия, выделенная тогда вулканом, была в 100 тысяч раз больше энергии от бомбы, сброшенной на Хиросиму, пепел от извержения долетал даже до Египта и Сирии. До Мизена, где жил юноша Плиний – тем более. Город охватила паника. «Дома вокруг трясет; на открытой узкой площадке очень страшно; вот-вот они рухнут. Решено, наконец, уходить из города; за нами идет толпа людей, потерявших голову и предпочитающих чужое решение своему; с перепугу это кажется разумным; нас давят и толкают в этом скопище уходящих. Выйдя за город, мы останавливаемся». Мать Плиния, слишком тучная и старая, чтобы идти, безуспешно просила сына оставить ее. Все вокруг покрывал пепельный дождь. Над Плинием и его матерью нависла угроза оказаться заживо погребенным под этим «одеялом». «Наступила ночь, не похожая на безлунную или облачную: так темно бывает только в запертом помещении при потушенных огнях», — вспоминал четверть века спустя Плиний-младший в своих письмах Тациту. Но спустя несколько часов пепел перестал падать, туман рассеялся, солнце слабо пробилось сквозь облака. Жители Мизена избежали участи своих соседей…

И так случилось, что о гибели Помпеи знают все. О Геркулануме тоже не забыли. А о Стабии, находившемся всего в 15 километрах от обезумевшего Везувия, не поминают вовсе. Это был курортное место, где богатые патриции строили роскошные загородные виллы. Спустя столетия совсем рядом с погибшим городом вырос город Кастелламарре-ди-Стабия, известный своими термальными источниками и тем, что летом 1838 года Гоголь здесь работал над «Мертвыми душами».