8 сентября 1504 года.
На площади Синьории во Флоренции встал Давид Микеланджело.
Вообще-то Давид должен был стоять вовсе не на площади и даже не на земле, а в числе других статуй на контрфорсе красного купола главного собора Флоренции, которые были заказаны Гильдией торговцев шерстью. Но увидев работу 29-летнего скульптора «шерстяным» негоциантам стало ясно: глупо, бессмысленно, даже преступно это мощное произведение искусства прятать где-то на крыше. Впрочем, возможно, немалую роль сыграла и масса Давида — все-таки 5 с лишним метров и более 6 тонн. Так или иначе, по решению специально созданной комиссии, состоявшей из именитых флорентийцев и художников, включая Леонардо и Боттичелли, был вынесен вердикт: быть Давиду на самой представительной площади Флоренции, перед Палаццо делла Синьория. Ради Микеланджело пришлось подвинуться Юдифи и Олоферну, созданным Донателло. В конце концов старик уже полвека как почил в бозе, — так что не будет в обиде (потомки оказались справедливее и в 1919 году вернули бронзовую скульптуру на площадь, установив ее рядом с Давидом).
Мраморное детище Микеланджело, встав возле правительственных учреждений Флоренции, тут же обрело политический подтекст, став символом борьбы флорентийцев за свободу. Возможно, и в самом деле скульптуру Микеланджело специально установили таким образом, чтобы настороженный взгляд Давида был направлен в сторону Рима. Но, пожалуй, флорентийцам стоило бы оставить работу Донателло, — у него все-таки Юдифь уже торжествовала победу над Олоферном, отрубая ему голову. А Микеланджело, вопреки традиции, изобразил своего героя, будущего царя Израиля и отца царя Соломона, всего-то пастухом, который лишь задумался о решающей битве с гигантом-Голиафом. Через 8 лет во Флоренцию вернулись ненавистные Медичи и — «прощай, республика»… Давиду тоже пришлось расплачиваться за свой статус символа свободы, — он дважды подвергался нападкам протестующих. Вначале его забросали камнями, потом сломали руку. Вазари* даже пришлось заботливо собирать осколки конечности Давида, о котором он в восхищении писал: «Тому, кто это видел, ни на какую скульптуру любого мастера наших или других времен смотреть не стоит».
Забавно, но вопреки 500-летнему утверждению, что Давид — это мужской идеал, он вовсе не идеален. Любители выискивать недостатки обнаружили у библейского героя сколиоз, грыжу и, наконец, косоглазие. Проблема с глазами у Давида и в самом деле есть, что оставалось веками незамеченным и открылось, лишь когда в рамках проекта «цифровой Микеланджело» в Стэнфордском университете работа великого флорентийца была досконально визуализирована. Вот тогда и обнаружилось, что левый глаз Давида смотрит вперед, а правый сфокусирован на каком-то отдаленном месте. Что же этим хотел сказать художник, так и остается загадкой.
…Сегодня Давида можно обнаружить везде — на футболках, ковриках для мыши, в рекламе молодежной моды. Он в пятерке самых цитируемых персонажей, разделяет почетный топ с Микки Маусом, Моной Лизой, Одри Хепберн и Мерлин Монро. Но существуют и полноценные реплики Давида, — по всему миру их не менее 3 десятков. Одна из них, подарок герцога Тосканы королеве Виктории, так шокировала чопорную британскую монархиню, что для Давида поспешили создать фиговый лист (говорят, что «одежда» библейского героя приобрела своих последователей, и фиговый лист иногда просят взаймы другие музеи и галереи).